С юных лет Гилмор бредил хоккеем, однако, кроме оглушительного щелчка, никаких особых талантов в игре «настоящих мужчин» у него не наблюдалось. Судьба преподнесла ему клюшку для гольфа, и его удар оказался самым сокрушительным в истории этого вида спорта, который он так откровенно презирал. Но на одном лишь пренебрежении далеко не уйти, особенно когда на кону — внушительные призовые фонды гольфа.
Оказавшись на поле, Гилмор быстро осознал, что его хоккейная мощь стала его главным козырем в новом амплуа. Несмотря на внутреннее сопротивление, он начал одерживать победы, одна за другой, поражая всех силой и точностью своих ударов. Деньги текли рекой, а вместе с ними росло и его уважение к когда-то чужой игре.
